Aleksandr Gorbatov

► Имя Фамилия: Денис (Дэнис) Булман ► Возраст: 30 лет ►Трудоустройство: полицейский, детектив

► Вид: человек или легенда (соловей-разбойник) ► Легенда: ► Способности Соловей-разбойник характеризуется как лесное чудовище, нападающее на путников и обладающее смертоносным свистом. Это сказочный и былинный богатырь, который силой свиста сбивает с ног (обычно сидит на дереве, в дупле, в гнезде разбойничьем). Он представляет собой сложный образ, в котором есть черты и птицы, и человека, чудовищного богатыря. Соловей обладает способностью перевоплощения – он свистит по-соловьиному, но не превращается в крохотную серенькую птичку, шипит по-змеиному, но не становится змеею, рычит по-звериному, но не принимает облик лесного или фантастического зверя, и т.п. Он свистит так громко, что на десять верст в округе все приходит в упадок, леса к земле преклоняются, речная вода песком да илом мутится, а уж богатырский конь и вовсе спотыкается. Соловей-разбойник воплощает для русичей злую разрушительную силу ветра и становится образом славянского бога холодного северного ветра – Прозвизда.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Внук, надеюсь ты помнишь свои корни? Родился ты в России, ну и рожа рязанская, а не только родина в паспорте, об этом напоминать должны. Хотя за столько лет ты уже отлично обшотландился, прям как твой дед. Не будем вспоминать историю твоей семьи — хватит и того, что папку твоего я не видел, и знать не знал кто он есть (или был). Мать твою, дочь свою, я любил, заботился и помогал как мог, и сколько она позволяла. Хоть и получился я для нее отцом так себе, забугорным. А в тебе, мелкий пакостник, души не чаял. Потому после того, как мать богу душу отдала, тебя к себе и забрал. Волокиты было много, но я же дед, а при живом деде не дело внуку сироткой быть. Тебе тогда одиннадцатый год шел.
Дениска, ты — эталон полицейского, сильный смелый, не очень уклюжий — гены пальцем не размажешь, как говорится. Уже который год добросовестно трудишься на благо города, ловишь тварей (люди они такие, да), даешь повод для гордости. Ты как бронепоезд, который не знает преград, иногда кажется, что и тормозной рычаг у тебя отсутствует. Но это не беда. Молодость она такая.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

В принципе никаких ограничений нет. Но хотел бы попросить — без излишней драмы. Молод еще, чтобы сопли на кулак наматывать. Заводила, задира в прошлом, сейчас должен быть кем-то без пяти минут лучшим детективом года, пусь и проблемным.
К слову Денисыча ждут многие. Радушный прием и занятость по всем фронтам обещается.

пример поста

Черный кадиллак, который на дорогах Эдинбурга смотрелся хоть и нормально, но дико, тихонько полз по частному сектору. Кит Булман, добропорядочный полицейский, серьезный детектив, пдд всегда соблюдал, и невозмутимо давал по шее тем, кто у него перед носом эти пдд нарушал. Поэтому на улице, и близ лежащих к этой улице переулках, где проживает Кит Булман – царит идеальный порядок. Ни тебе лихачей, ни тебе аварий. Может, это и менталитет, но что-то подсказывало местным жителям, что невозмутимо расследовавший пару лет назад случай прокола шин, снятия руля и похищения мотора, мистер Булман, имел к неприятностям самое прямое отношение. Кто-то его видел ночью с монтировкой на перевес, бодро перелезающим через садовые ограды. Кто-то видел, но ничего не сказал, потому как угодившего под колеса красного Феррари (ОТКУДА) мальчонку по имени Томас – знали все. А этого хлопца за рулем красного Феррари – никто, залетный казачек, распальцованный, сопли пузырями… В общем, тихо было тут.
Горыня выбивал пальцами по рулю мотив какой-то очередной джазовой аранжировки битлов, пускал кольца дыма, бормотал не очень попадая в текст песни, а потом начал скидывать кадиллаку скорость до минимума, пока не остановился рядом с опрокинутым вверх колесами велосипедом. Рядом с велосипедом сидело нечто в юбке поверх синих треников, в рубашке в горошек, в соломенной шляпке и с сигаретой в зубах.
— Ай-яй-яй – Горыня высунулся из окна кадиллака и осуждающе поцокал языком. – Милая Мэггс, ты хоть затягивайся нормально, а то пыхтишь как бегущий в колесе хомячок. Кто ж так курит? – протянул, щурясь и улыбаясь мужчина, внимательно разглядывая торчащую из-под шляпы цветастую шевелюру Мэгги. Мэгги Бишоп, соседка, студентка какого-то там кружка, в душе художник, в жизни очень бойкая и резвая девица. Живет через два дома от Булмана, живет не одна, там целый художественный притон. – Че ты тут?
— Та – отмахнулась Мэгги, вкручивая окурок в пыль у дороги.
— Запрыгивай, та – передразнил Кит, отстегивая ремень безопасности и выбираясь из салона. Перевернутый на дыбы велосипед лежал отдельно от цепи, и вообще казалось странным, что он все еще представляет собой какую-то целую композицию. – Не расшиблась хоть? – закидывая конструкцию на плечо, а потом скидывая в багажник, поинтересовался Горыня, поглядывая на девчонку, двумя пальцами поднимающую с земли цепь.
— Да не беда. Велик жалко. Он как-то сам хлоп-хлоп…
— А я тебе говорил, хлоп-хлоп. Он же и так со скрипом ездил. Причем скрип этот было слышно везде и ото всюду. Садись давай.

— Слышь, Мэггс, ты же вроде как — сворачивая к обочине у «художественного притона», Булман потер переносицу. – Художник же? В цирке работать хочешь..
— В театре. Гримером. – автоматически поправила девушка, ровняя шляпку и распахивая дверь.
— Приходи ко мне завтра. С утреца самого. И все, что нужно захвати.
— Для чего?
— Для грима.
— А зачем?
— А надо.
— Ааа
— Ага.

.завтра.

— Нет, я конечно предполагала. Но… дядя Кит, серьезно? – Мэгги, с утра выглядящая как нормальная молодая девушка, очень миленькая, надо сказать, а не как художник, таращилась на сидящего напротив нее «дядю Кита». «Дядя Кит», серьезно улыбался и кивал.
— Я когда-нибудь шучу вообще? – мужчина сложил ноги по-турецки и облокотился спиной о диван, глядя на девушку.
— Ну, как бы постоянно? И это типа, тоже вот, не шутка?
— Типа вот не шутка. – Горыня заерзал по полу, сделал глоток кофе из кружки и отставил ее в сторону. – Давай, сделай из меня милашку. – он хлопнул глазами и стянул губы куриной попкой.

— Ну, как? – Горыня вглядывался в свое отражение. Зеркало как у принцессы – розовое с блескучками, Мэгги немногим ранее очень несмело вложила его в ладонь мужчины.
— … Вполне… милашка.
— А ты можешь сказать это, глядя мне в лицо? – Кит Булман вздернул бровь и снова уставился в отражение. – Тут сколько слоев вообще?
— Столько, сколько надо, чтобы ты хоть на половину милашки тянул. – Мэгги ковырялась в своем волшебном чемоданчике. – Последние штрихи? – она выложила на пол рядом с собой парик и пузырек с красным лаком для ногтей. – Ой, еще б ноги п…
— А я уже. – невозмутимо отозвался Горыныч, строя сам себе глазки.

За Велей, ой, простите: за «мистер Уолтер Шоу, сэр» можно наблюдать вечно. Его можно поставить в один ряд с пламенем костра, с накатывающими на песчаный берег волнами. Газета, чашечка крепкого кофе – маленькая, беленькая – блюдце с… чем-то. Скорее всего там должен лежать бутерброд с красной игрой, или вареное яйцо, которое Чернобогович тихонько шлепает по скорлупе крохотной серебряной ложечкой. В общем, мистер Шоу являл собой зрелище серьезно-расслабленное, сосредоточенное на чтиве.
Не удивительно, что ему не особо было дело до сидящей в другом конце зала дамы. Кощей вообще был единственным, кто на эту даму не обратил совершенно никакого внимания. Скорее всего потому, что когда мужчина зашел в ресторан, дама уже сидела на своем месте, закинув ногу на ногу, смотрелась в зеркальце (чудовищно маленькое в руке). Ах да, немногим ранее дама строила глазки бедной девочке-официантке, у которой совершенно не получалось держать лицо и вежливо улыбаться. Девочка заметно терялась, особенно когда дама басовито заказывавшая кофе попросила еще сто грамм коньяка (с утра то!), а потом своими бегающими глазками буквально надругалась над стройными ножками официантки. Девушка бежала от столика как ужаленная, а кофе «даме» подал молодой человек, сурово сведший брови, но и его дама назвала «сладким» и заставила поджать хвост. «Дама». Женщина с большой буквы. Волевой подбородок, гордый орлиный профиль, бегающие глазки, сползающие чулки и съезжающие накладные груди.
В общем, сохранил Шоу у себя как минимум пару сотен нервных, впечатлительных клеток.
«Ну давай же» — Горыня мысленно подгонял шушукающуюся через стол от него пару мужиков. Мужики солидные, в костюмах, очках на носу. За обоими полиция гоняется уже паре месяцев, да поймать не может. Пока случай не подкинул такое вот – блюдечко с каёмочкой. Тут уже пола работа с прокуратурой, точнее, с одним ее представителем. Кит Булман с этим прокурором как-то быстро нашел общий язык, стоило только начать работать вместе – нос свой не сует куда не надо, говорит мало и по делу, обладает взглядом дохлой рыбы – в общем, не коррумпированный. Таких подкупать то и не хочется, такое таскают за собой шлейф справедливости и дотошности. К слову идея с прикрытием была его. Но его идея была какой-то скучной: очки усы парик. А Кит… Кит скучал, откровенно и прилюдно, поэтому слегка… перегнул.
Мужчины беседовали тихо, но стараниями прокурора именно под их столиком покоилось записывающее устройство. Из дамской сумочки «подприкрытого Булмана» их снимала карманная камера. В общем, все складывалось подозрительно гладко. Кит, к слову, предлагал зажать мужиков в уборной. Ну или хотя бы одного из них, но отчего-то идею не поддержали. Сказали – морды бить и руки ломать рано. Поэтому Булман решил ломать дрова.
Кощей на своем пьедестале, залитый утренним солнцем снова посмотрел на часы. Горыня тоже глянул на часы. Мужчины тоже на часы глянули и как-то быстро закруглились. Скрипнул стул, зашевелилось пространство.
— Хватай вяжи. – прохрипел в телефонную трубку Горыня и поднялся с места. Девочка-официантка вжалась в стойку. Видимо, придавливаемая харизмой.
Как. Они. На них. Ходят.
Толстенькие каблуки сапог казались какими-то не очень устойчивыми, меняли и без того шокирующую походку с еще более пугающую сторону. Хотелось подтянуть чулки, поправить сползшую в подмышку левую грудь.
Перед Уолтером Горыня замер, сосредоточенно заглядывая себе в декольте.
— Здорово! – поднял глаза, улыбнулся, и откинул с плеча длинную кудрявую прядь. Уселся на стул напротив, забывшись, расставил ноги так, что юбка опасно хрустнула где-то на швах. – Думаю вот, дай подсяду к такому ослепительному мужчине, а то чего сидит один, грустит и явно ждет кого-то, или нечейный вовсе.

для вдохновения